- Как скучно мы живем! – заявил как-то после уроков Маратик, - мы совсем теряем здоровый дух авантюризма! Мы совсем перестали навещать наших друзей из "школы поэтов". А ведь от этого у поэтов происходят печальные регрессионные явления в их творчестве. Их стихи становятся вялыми и квелыми, теряют необходимую мужскую твердость, а приобретают ненужную нежность и мягкость.
- Так какая проблема? Давай, прям счас и сходим, - живо откликнулся Гришка, - научим их поэзию любить, как надо! Качнем макуху! Ты, Костян, как? В деле? Втроем мы быстро поможем им найти рифму к слову "пакля"!
Я тогда не знал, да и сейчас толком не знаю, что означает это странное выражение "качать макуху". Подозреваю, что запустили в оборот его не слишком умные люди, вполне возможно, что члены местной легендарной банды "Дебилы".
Попросить Гришку растолковать смысл этого оборота я постеснялся. Скорее всего, он и сам толком не понимал, что несет. Просто ему нравилось звучание этой дебильной фразы. Но смысл я примерно понял. Речь шла о посещении чужой территории с целью унижения местных обитателей, возможно, с применением психологического давления или даже физической силы.
Мне это все решительно не нравилось. Не хотелось мне никого унижать и обижать, да еще и рисковать при этом своим здоровьем. Но в разговоре принимала участие Гузель и какой-то черт дернул меня сыграть роль смелого мужика.
- Можно сходить, пожалуй, - сказал я деланно равнодушным голосом, - я что-то в последнее время чувствую жуткий сенсорный голод. Каждый день похож на другой, как две капли воды. Надо как-то встряхнуться, развеяться.
- Ты действительно туда пойдешь? – удивилась Гузель, - тогда задержись на минутку. Я записку напишу. Передай ее Петьке Петуху. Если, конечно, найдешь его. Очень прошу, вы там пожестче с ним. Что-то он мне не нравится в последнее время.
Петух – персона известная даже за пределами своей школы с филологическим уклоном. Он не только умел сочинять неплохие стихи, но и в драках был неплох. Во всяком случае, ходили такие слухи.
Настроение у меня испортилось. На самом деле, никакого "сенсорного голода" у меня тогда не было и в помине. Наоборот, недавно произошло слишком много ярких событий, которые изрядно потрепали мне нервную систему.
Нашу школу посещал Вовка Воронин, учащийся ПТУ неподалеку. Он как раз в нашей школе занимался тем, что "качал макуху", причем почему-то именно по отношению к моей скромной персоне. Какое-то время я терпеливо сносил его издевательства. Но, однажды, нашла коса на камень. В один прекрасный день под влиянием и руководством Гузели, я нанес обидчику несколько неожиданных ударов в ответ, отправив Вовку в нокаут и в наш школьный медпункт. Вовка через несколько дней умер, чем сильно меня встревожил. Мне уже снилась тюрьма и следователь, который со смаком зачитывал статью "непредумышленное убийство".
Но обошлось. Следствие установило, что Вовка умер вовсе не от моих ударов, а от употребления ядовитого метанола, который перепутал с питьевым спиртом (этанолом).
Тогда я твердо понял, в этот раз мне повезло, в другой раз может и не повезти. И я старался по возможности избегать всяких ненужных мне конфликтов.
Но вот, как говорится, никогда такого не было, и вот – опять. Не я такой. Жизнь такая.
Наш боевой отряд отправился в соседнюю школу на поиски славы, подвигов и Петьки Петуха. Я надеялся, что все закончится хорошо. Раз у нас уроки закончились, то вполне возможно, они закончились и у филологов. И все они, вместе с Петухом, отправились по домам. Еще был хороший шанс на то, что бдительный охранник вообще нас не пропустит на территорию чужой школы.
Успокоив себя такими соображениями, я начал размышлять на тему, кто из нас троих больший идиот. Возможно, я. Мне это мероприятие ненужно, неинтересно, но и я почему-то в нем участвую. Кто я после этого? Дурак!
Покритиковав так немного себя, я перешел к личностям своих товарищей по боевому походу.
Про Гришку особо сказать нечего. Ничем интересным он сильно не увлекался. Телосложение имел среднее, а нрав веселый. Любил повеселиться, особенно поржать. Кстати, пожрать тоже был не дурак. По боевым характеристикам был Григорий, наверное, средним бойцом, но по наглости явно превосходил средний уровень. Веселье типа "качать макуху" было ему по душе. Другие удовольствия жизни Гриша ценил несильно, по крайней мере, виду не показывал.
Марата неслучайно звали ласково "Маратик". Был он роста огромного, почти два метра и вес имел где-то близкий к целому центнеру. Выражение лица у него стабильно было доброжелательное, но решительное. Кулаки имел огромные. Как-то поспорили, какой размер перчаток нужен Маратику. Никто не угадал. Все перчатки оказались малы. Такой размер еще просто не придумали. Никто не ожидал, что живет на свете парень с такими размерами ладоней. А что же ищет Маратик в стране далекой? Что кинул он в стране родной?
- Не люблю я поэтов, - вдруг заявил Маратик, как бы отвечая на мои мысли.
- Почему это? – удивился я.
- А что это они все время в рифму говорят? – пояснил поэтоненавистник, - раздражает это меня. Это несерьезно и вызывающе.
- Но это ты как-то слишком радикально, - осторожно возразил Гришка, - бывают очень интересные поэты с очень забавными стихами. Например, навскидку, Александр Иванов.
- Ладно, посмотрим, - ответил Маратик, - вот поймаем этого Петуха за яйца, послушаем, что за стихи он нам прокукарекает.
- Кстати, Костян, а что там в записке Гузель пишет этому Петуху? – поинтересовался Гришка, - я бы на твоем месте напрягся.
Ничего особенного у меня в отношеньях с Гузелью не было. Так, один раз целовались, да еще несколько раз обнимались. Было приятно, ничего особенного и предосудительного. Но мне не нравилось, когда кто-то лез в мою личную жизнь со своими намеками.
- Я не знаю, что она там пишет. Я джентльмен, чужие записки читать не буду.
- Ну и дурак. Может, она там в любви признается этому Петуху, - предположил Гришка.
- Кака така любовь?! – возмутился Маратик, - Гузель же четко сказала, что надо быть с Петухом построже. Сейчас я его поймаю, он у меня эту записку вслух прокукарекает. В веселой тональности "до мажор".
Болтая таким образом мы незаметно подошли к территории соседней школы, к заднему входу, который, вероятно, использовался редко и в основном сомнительными персонами вроде нас.
Проход был закрыт металлической дверью с кодовым замком и кнопкой вызова.
Мы с Гришкой принялись размышлять, разглядывая замок, а смелый Маратик нажал на кнопку звонка.
- Зачем? – прошипел Гришка, - сейчас охранник придет. Ты подумал, что ты ему скажешь?
- Мне думать не надо, пусть охранник думает, что он мне скажет, - и Маратик продемонстрировал свой огромный кулачище.
Слава Богу, на вызов Маратика никто не явился.
- К сожалению, придется расходиться, - предложил я, выждав из вежливости пару минут, - жаль, конечно, что не получилось найти этого Петуха. Но ничего не поделаешь.
- Да погоди ты! – махнул рукой Гришка, - сейчас я подберу код доступа.
К моему разочарованию, это ему удалось. Дверь с ужасным скрипом отворилась, и мы проникли внутрь.
- Хакер, - уважительно сказал Маратик.
- Ерунда. Просто нужные кнопки стерлись, вот и весь секрет успеха, - пояснил Гришка и аккуратно прикрыл дверь за нами.
Электронный замок звонко щелкнул.
"Мышеловка захлопнулась", - грустно подумал я.
Оставалась еще слабая надежда, что нас заластают охранники и выкинут с территории.
Я быстро, чтобы меня не успели остановить мои друзья, подошел к будке охранников и резко открыл дверь.
Тут меня опять ждало разочарование. За пультом управления мониторами слежения сидел пожилой охранник и мирно дремал. Больше в маленьком помещении никого не было, кроме большого красивого черного кота с фирменной белой манишкой. Кот посмотрел на нас и вопросительно мяукнул.
Стр.02 Петр Петухов – поэт и даже больше, чем поэт
- Тише, - прошептал я друзьям, приложив указательный палец к губам, - там охранник спит. И кот службу тащит.
Наш отряд осторожно двинулся вглубь вражеской территории.
- Отличная работа у этих сторожей, - позавидовал Маратик охраннику, - зарплата высокая, а делать ничего не надо. Еще и своего кота можно брать на службу. Ты спишь, а кот за тебя работает. Потом все деньги себе забираешь, а от кота откупаешься молоком и сметаной. Ну, еще на праздники можно накапать ему пару капель валерьянки. Нормальная система! Коты – животные добрые, но глупые. Их легко обмануть по финансовой теме.
- Не все так просто, Маратик, - возразил Гриша, - внешняя простота этой работы и есть ее главная трудность. Представь себе, если бы наш охранник работал на заводе или был спортсменом бегуном на длинные дистанции. Хрен бы он тогда заснул на работе! Даже если бы сильно захотел. А тут он упорно боролся со сном, но проиграл. Сама атмосфера убаюкивает. Ему еще повезло, что на его территорию проникли мы, а не проверяющий. Досталось бы тогда нашему охраннику за профнепригодность.
- Есть еще одна интересная специфическая особенность этой работы, - добавил я, - обычная работа имеет на выходе какой-то явный результат. Например, водитель рейсового автобуса совершил столько-то рейсов, перевез столько-то пассажиров. Токарь выточил столько-то деталей. Писатель накатал столько-то строк текста. Художник нарисовал столько-то картин. А у охранника, наоборот. Хорошо, когда на выходе рабочего дня нулевой результат, т.е. не случилось никаких происшествий. День за днем ничего интересного. И так долгими скучными годами. Но охранник всегда должен быть готов к форс-мажору. Когда после тысячи дней без происшествий вдруг, раз! И случается что-то неординарное. Преступники проникают на объект. И вот в это мгновение нужно проявить себя, с лихвой компенсировать свою бездеятельность за предыдущие годы. Как мы видим, не у всех охранников получается достойно провести этот главный день в своей службе.
Мы принялись болтаться по территории школы, периодически отлавливая местных пацанов. Маратик задавал им свои фирменные однообразные вопросы.
- Почему шляешься без дела? Уроки сделал? А почему такой дерзкий?
Было довольно скучно. Но, наконец, повезло. Нам попалась серьезная жертва. Буквально нос к носу с нами столкнулся субтильный шкет в очках, типичный старшеклассник-ботан, наверняка, начинающий поэт.
- Стоп, машина! – Маратик ткнул своим пальцем шкету в грудь, - Почему шляешься без дела? Уроки сделал? А почему такой дерзкий?
Сначала шкет растерялся, но быстро опомнился и взял себя в руки.
- Вы что себя позволяете? И кто вы такие?
- Я – дружинник, - Маратик продемонстрировал ботану красную повязку, которую предварительно повязал себе на правую руку, - слежу тут за порядком.
- В первый раз слышу о каких-то дружинниках, - признался ботан, - но, все равно, что за наглое поведение? И почему Вы мне тыкаете? Что за хамство? А еще дружинник.
- Ну, хорошо, - сдался Маратик и слегка перефразировал свои вопросы, - почему Вы шляетесь без дела? И почему Вы такие дерзкие?
- Я – учитель пения и не должен тут отчитываться перед вами.
- Хорошо, тогда я извиняюсь, - сдался Маратик, - ошибочка вышла. Принял Вас за Петьку Петухова, никак не могу его найти. А ведь у нас для него важная информация.
- Странно, - удивился певец, - я знаю этого Петухова. Мы с ним совсем не похожи. Как Вы смогли перепутать?
- Я очки дома забыл, - сходу придумал Маратик, - а без очков плохо вижу. Все, как в тумане. Все люди на одно лицо.
- Тогда зачем вы дежурите, если ничего не видите, - певец окончательно взял инициативу в свои руки, - так нельзя. Со мной тоже был такой случай. Забыл очки и перепутал директора с завхозом. Они немного похожи друг на друга. Потом было очень неудобно!
- Ну, вот, у нас такой же случай.
- А друзья твои тоже слабовидящие? И тоже очки дома забыли?
Мы с Гришей промолчали.
- Короче, кто вы такие? Какой класс? Имена, фамилии?
- Учимся мы в девятом "А", - ответил я с максимально честным выражением лица и указал на Гришку, - его зовут Григорий Распутин.
В целях конспирации я слегка исковеркал Гришкину фамилию Распоров.
- А вот он – Константин Абажуров, - Гриша в ответ исковеркал мою фамилию Оборотов.
- А я – Марат Шайманов, - поспешил признаться Маратик.
- Ладно, некогда тут с вами возиться, - махнул рукой учитель пения, - потом проверю, что тут за дружинники-беспредельщики бродят.
Певец отстал от нас и куда-то ушел прочь.
- Маратик, ты зачем ему назвал свою настоящую фамилию? – поинтересовался Гриша.
- Опасался, что вы исковеркаете ее самым похабным образом, например, Шайтанов, - признался Марат.
По инерции мы еще попробовали немного "покачать макухи", но уже более тщательно подбирая клиентов, опасаясь вновь нарваться на какого-нибудь моложавого учителя.
- А где Петька Петухов? – строго спросил Маратик у очередной жертвы, - признавайся, где он прячется? Чем занимается?
- Чем он может заниматься в это время суток? – ответил паренек, нисколько не испугавшись, - хреном грушу околачивает. В спортзал идите, там он. Давайте, я вас провожу.
Неожиданно оказалось, что этот парень был абсолютно прав, причем почти в буквальном смысле. Петька Петухов в почти пустом спортзале колотил поочередно обеими руками боксерскую грушу, ловко пританцовывая вокруг ее.
Мне лично этот Петька очень не понравился. На вид явно постарше нас. Высокого роста, чуть ниже Маратика. Лицо красивое, одухотворенное. Фигура спортивная. Девчонкам такие нравятся. Короче, исключительно неприятный тип. Особенно, в роли клиента для "качания макухи".
- Эй, Петька! – крикнул наш провожатый, - к тебе пришли!
Петухов прервал свою тренировку, внимательно посмотрел на нас, затем задумчиво на свои перчатки.
- Петр, помощь нужна? - поинтересовался его товарищ, который занимался со штангой.
- Не надо, сам справлюсь, - заявил наглый Петух, снял перчатки и подошел к нам.
- Что хотите, болезные? – поинтересовался Петр.
- Поговорить надо, - ответил Маратик неожиданно охрипшим голосом.
- Надо, так надо, - пожал плечами Петух, - пошли во дворик, там можно будет спокойно поговорить.
Во дворике было тихо и спокойно. Я оценивал наши шансы в случае драки с Петухом. Мне они представлялись не очень хорошими. Нет хорошего стимула! К тому же Петух всегда мог позвать на помощь своих друзей.
- А я ведь тебя узнал, - неожиданно обратился ко мне Петух, - ты – Костик Оборотов, знатный бандюган. Замочил Вовку Ворона. Так?
- Совсем не так, - возразил я, - Ворон сам умер, отравы нахлебался.
- Ну, пусть так, тебе виднее, - махнул рукой Петух, - мне все равно.
- А ты, действительно, стихи сочиняешь? – вероятно, от большого волнения задал такой странный вопрос Гришка, - просто как-то непонятно, вроде, боксер, а занимаешься стихоплюйством.
- Стихи – это для души, - пояснил Петух, - а боксом заниматься жизнь заставляет. Сами знаете, сколько у нас шпаны развелось. Даже в своей собственной школе спокойствия нет. Ходят тут всякие залетные. Приходится их учить правилам поведения в чужом монастыре.
- Это точно, - грустно согласился Гришка, - а в каком стиле твои стихи?
- Сейчас почему-то увлекся лимериками. Знаете, что это такое? Сочиняю обычно экспромтом. Кстати, вот в вашу честь только что накатал.
- Я что-то не понял, почему "четыре", - ошарашенно спросил Гриша.
- Просто, чтобы размер подогнать, - пояснил Петух, - насчет козлов, значит, возражений нет?
- А ты чего такой дерзкий? – возмутился Маратик, - вот понюхай, чем пахнет! Я сейчас тебе покажу, сколько тут козлов и сколько петухов! На всю жизнь запомнишь!
И выставил свой огромный кулачище.
- Ну, вот, как всегда, - вздохнул Петух, - поэта всяк норовит обидеть. Тебя как звать-то, малыш?
- Марат.
- Ну, тогда держи, брат Марат, другой стих в твою честь.
- Так-то лучше, - пропыхтел Маратик.
- Вы что-то хотите-то, парни, - поинтересовался Петух, - стихи что ли мои пришли послушать?
- Нет, тебе Гузель записку написала, просила передать, - и я отдал Петуху сложенный несколько раз бумажный листок.
- Правда, что ли? – удивился Петух.
После этого он взял листок, развернул, внимательно прочитал и снова сложил.
- Ну, передайте Гузели, что Петя просит пардону, - задумчиво прокомментировал записку Петух и почему-то потер правый глаз, - господа курьеры, еще для меня есть письма, посылки, бандероли? Нет? Тогда прощайте. Рад был с вами пообщаться.
Петух случайно или специально выронил записку от Гузели и пошел обратно на тренировку. По пути он пел вот такую песенку.
- Не любил я этих поэтов и не люблю, – заявил Маратик, - я их всех когда-нибудь убью.
- Вот ты и сам в рифму заговорил, - грустно заметил Гриша.
А я ничего не сказал, только поднял бумажку, выроненную Петухом, и положил в карман.
Делать тут было больше нечего, мы отправились в обратный путь.
Территорию школы поэтов мы покинули тем же путем, каким и зашли. Охранник, вероятно, по-прежнему спал, проверять мы не стали. Во всяком случае, мы также спокойно вышли, как и зашли.
- Вот только одно я не пойму, зачем надо душить порывы, если они якобы "прекрасные"? – вдруг задумчиво спросил Маратик.
- О чем это ты? – поинтересовался Гриша.
- А ты обернись назад и посмотри. Вот у них на школе написан крупными буквами девиз поэтов "души прекрасные порывы".
- Никогда не выхватывай фразу из контекста, - нравоучительно заметил я, - тем более, несколько слов из фразы. А то можешь попасть в дурацкое положение. В данном случае деревья заслоняют нам первую часть знаменитой фразы Пушкина "Мой друг, отчизне посвятим души прекрасные порывы!"
- Все-таки, порой хочется придушить пару особо наглых поэтов, - заявил Маратик, - совсем они страх потеряли, а наглость обрели.
На следующий день мы подробно отчитывались перед Гузелью о проделанной работе.
- Оказывается, наш Гриша – взломщик покруче Бильбо Бэггинса. Замок послушал, потрогал, затем плюнул на него, тут дверка и открылась.
- А кто такой Бильбо Бэггинс? – поинтересовалась Гузель.
- Неважно, потом расскажу, - я махнул рукой и продолжил повествование, - тут выскакивает охранник с автоматом и целится прямо в нас. Как заорет, "Ложись! А то стрелять буду!" Только нас каким-то "калашом" не испугать! Тут Маратик как покажет ему свой богатырский кулачок, да как посмотрит на этого охранника! А когда Маратик злой и испуганный одновременно, то взгляд у него получается сильнее, чем у Вольфа Мессинга.
- А кто такой Вольф Мессинг? – опять спросила Гузель.
- Сейчас не об этом. Слушай дальше. Охранник от взгляда Маратика теряет сознание и засыпает. Но не все так просто. У охранника был бойцовый кот, огромный как бык. Как начал этот кот орать, аж уши заложило.
- Надо было дать ему сметанки и молочка, - посоветовала Гузель, - он же там, наверное, голодненький службу тащит.
- Мы так и сделали. Нашли в холодильнике охранника молоко, сметану. Накормили кота, он и успокоился.
- Ну, хорошо, - облегченно вздохнула Гузель, - а то я очень начала переживать за бедного котика.
- Тут на крик кота прибежал дирижер местного хора, - продолжил я отчет, - лицо строгое и сердитое, палочкой дирижерской машет, как шпагой. Того и гляди, проткнет насквозь. У этого дирижера очень высокое самомнение. Тип еще тот! Считает себя главнее директора и даже завхоза. Раздутое эго! Но мы его быстро успокоили. Исполнили ему пару забористых частушек, он развеселился, успокоился и отстал от нас.
- Давайте, поближе к сути, - попросила Гузель, - Вы Петьку нашли? Записку отдали? Как он среагировал? Что просил передать?
- Петьку нашли в спортзале. Вид у него был очень жалкий, расстроенный. А как узнал, что мы от тебя, так и вовсе раскис. Записку прочитал, бухнулся на колени, расплакался и начал просить прощения.
- Что-то не очень на него похоже, - засомневалась Гузель, - Маратик, правда, что так все было?
Маратик пользовался репутацией исключительно честного человека, который совсем не умеет врать.
- Да, так этот Петух и сказал, прошу, мол, пардону, - подтвердил Маратик.
- Вообще, было заметно, что этот Петух очень сильно страдает. Впал в какое-то странное лирическо-грустное состояние. Стихи свои нам читал без перерыва на обед. Плачет и декламирует. Декламирует и плачет. Видно, что человек очень сильно страдает. Мне даже его жалко стало.
- Правда, Маратик? – опять спросила Гузель.
- Замучил нас своими стихами! – совершенно искренне подтвердил Маратик, - меня аж затошнило! Графоман и ботан в последней стадии! Я за всю жизнь столько стихов не слышал. И прервать его тоже как-то неудобно. Все-таки, человек старался, сочинял в бреду горячечном.
- Вот еще что, - решился я добавить небольшую деталь, - он, мало того, что поэт, еще и фетишист. Твою записку не только прочитал, но еще и обнюхал, поцеловал и даже на зуб попробовал. Я эту записку у него отобрал на всякий случай. Видно же, что человек не совсем психически нормальный. Не дай Бог съест ее и отравится. А мне отвечать. Вот твоя записка, держи.
- Ладно, это не важно. Мне записка не нужна. Порви и выбрось.
- А можно я посмотрю, что ты там написала? – я осторожно поинтересовался, - если, конечно, это не секрет.
- Посмотри, если любопытно, - разрешила Гузель, - там нет ничего секретного и интересного.
Я развернул бумажку. Гузель была права. Там, действительно, не было ничего секретного и ничего интересного. Там вообще ничего не было. Бумажка был пустая.
- Но что это все значит? – закричал я сильно удивленный.
- Это значит, что мне наплевать на этого Петю, и он теперь об этом знает, - объяснила Гузель.
- Ну, конечно, конечно, послать трех человек с одной пустой запиской, чтобы те растолковали Петуху, как ты к нему равнодушна. Очень красиво и логично.
Мы, все участники экспедиции, были сильно удивлены. Но на Гузель нисколько не обиделись. Такой уж она была девушкой-сюрпризом, ничего тут не поделаешь!
Но после этого случая я больше никогда не работал почтальоном или курьером.
=========
= Конец =
=========
PS Можно ли использовать отрывки текстов с этой страницы?
Отрывки текстов с этой страницы можно использовать с указанием ссылки на первоисточник:
Обычно у меня бывает так. Накатаю какой-нибудь опус и успокаиваюсь. Тема произведения после написания меня либо совсем не беспокоит, либо тревожит намного меньше. Но все не так с моим творением "Гузель, или Двойное слово пацана". Не отпускает меня Гузель! Я уж что только не делал. Перечитал не менее десяти раз. Написал небольшой сиквел под названием "Занимательная сексология для старшеклассников". И во сне ее просил. Ничего не помогает. Гузель никак не хочет меня отпускать. Потому решил написать вот этот спин-офф. Вдруг, поможет? Вы, наверняка, не знаете, что такое "качать макуху". Это выражение используется крайне редко, я и сам толком не знаю точного смысла. Из контекста событий тех прошедших дней, могу предположить, что имеется в виду "наглое проникновение на чужую территорию с целью унижения местного населения". Но это неточно.
© 2024 Константин Оборотов
